Влез как-то раз Дурак
                                     на важный пост.
И, развалившись во весь рост,
взялся за дело...
Все у него в руках кипело
и двигалось
                    само собою...
В помощниках-то — не было отбою!
И тут Дурак, как водится, зазнался:
уж он на мелочи не отвлекался,
шел весь запас его бесценных дней
на поиск
                стратегических
                                           путей.
(Я по секрету вам скажу: оно ведь просто,
когда запомнил три десятка фраз,
из самых ходовых, —
                                      а остальное враз
доделают, и выверят по ГОСТу;
и у героя нашего нимало
трудностей не возникало.)
Понятно, что при эдаких масштабах
избави бог случиться не тому!
А потому
к нему
простого смертного не подпускали, дабы
не опускался этот
                               мощный
                                               ум
до наших мелочных житейских дум.
Но раз, как говорится, связь с народом —
в краю камней и во главе угла,
так чтобы она, хоть липа, но была —
патриотическая
                           мода
на зафанфаренные письма снизу
                                                        шла.
Кто их писал, про то — покрыто мраком.
Народ же полз по жизни кверху каком,
да меж собой творил
по мере сил —
то бишь, анекдоты про Вождя травил.
Дела-то шли и шли, своим порядком,
и как всегда: не слишком гладко.
Ну, кое-где порой Дурак бывал...
Но там всю темень — будто кот слизал;
там лучший цвет трудящихся слоев:
"Осанна, отче наш!" — ему поет.
А тот, понятно, и не сопротивлялся —
ложной стыдливостью он не страдал;
ну а потом уже и сам не сомневался
в своих достоинствах. И щедро раздавал
своим друзьям, друзьям своих друзей
и прочих замечательных людей,
желая их вознаградить сполна,
посты, приветствия и ордена.
И награжденные в долгу не оставались:
на недостаток власти не ропща,
они подумали, посовещались —
да памятник воздвигли сообща...

Тут надо бы кончить — да не знаю, как.
Конец куда-то вдруг запропастился.
Единственное, чего я добился, —
извлек мораль:
коль высокопоставленного дурака
окружат подлецами и льстецами —
концы их в воду, и —
                                       с концами.

13 июля 1978