Грозное лето втайне мечтает уйти
от суеты, остыть, устало свалиться
за горизонт, за круги земли
и неба, в тихие, молчаливые
струи хрустальных светил.

Значит — пора шелестеть
пышностью праздника, — платья
в красном и в золоте; не плакать,
а петь, радостью провожать —
и встречать без тени смятения.

За пультом — маэстро дождь,
тысячепалое чудо, — сутуло
листает ноты, пюпитры туч
расставлены, замерли оркестранты — ждут
звуки, готовы — в чуткую ладонь.

Любить, пока тепло. Влажные
губы — капли слов. В танце
пламя волос разметать — и смерть,
может быть, засмотрится, замечтается —
и забудет, зачем пришла.

Отмается, отгорит —
Иссветит себя и остынет...
Кончаются календари.
Последняя правда, страницы пустые —
Кончаются календари.

Ни унизиться, ни взлететь —
Ни замереть устало...
Лохмотья вчерашних тем,
Ладони в рубцах — без конца, без начала...
Лохмотья вчерашних тем.

Ушло, или мимо прошло?
Одно другого не лучше.
Несбывшееся тепло
Не здесь, не теперь — невесомо, беззвучно.
Несбывшееся тепло.

И — ничего. Туман.
Промозглая серость сырая —
Лишь ветер бредет по холмам,
Тяжелые листья с земли подбирая.
Лишь ветер бредет по холмам.