* * *

Да, конечно, мы приучены:
всякой плоти есть цена — и даже
шепот звезд, дыхание весны,
истина, любовь — все на продажу.
Пусть себе способны на невесть
что любимчики Минервы или Феба —
но поэту нужно пить и есть,
и над головой — кусочек неба.
И тогда, через не хочу, скрепя
сердце и совесть уламывая,
начинают продавать себя —
строфами, параграфами, главами...

Это смерть. Художник сыт и пьян,
он уже не думает о там, как
подлая блаженность бытия
отразится в предках и потомках.

Значит, все сначала — и снова в путь,
с новым веком заново учиться
забывать, прощать, бросать в толпу
букетики будущих традиций,
и не ждать, что свыше грянет зов,
что признают, облекут — и кто-то
пожалеет загнанных творцов
и даст настоящую работу —
с огоньком, с надеждой, для души, —
не по силам, а как можно выше;
чтобы не свершить, не завершить,
а прочесть — и пусть другой напишет;
чтобы не ради славы или монет...

Все равно. Пусть не было и нет их,
это не профессия — поэт.
Будем ждать. Еще придут — поэты.

~ 1995 ...