Мой детский разум неразлучен
С тоской, рожденной им самим.
Сомненьем тягостным томим,
Брожу средь жизненных излучин.
От вековых однообразий
Стремлюсь укрыться в мир иной —
Неощутимый, неземной,
В мир вдохновений, в мир фантазий,
Чтоб мир земной извне постигнуть
И, не покорствуя судьбе,
Как вечный памятник себе,
Святую истину воздвигнуть...
Тогда встает передо мной
Воздушный, чистый, невесомый
Ваш облик, взгляду незнакомый,
Но сердцу близкий и родной.
И в это жуткое мгновенье
В кровоточащем сердце вдруг
Родится радостный испуг
И угасает вдохновенье.
И облик ваш, такой простой,
Тоску безумную смиряет
И ярким светом озаряет
Мир безотрадный и пустой.
Как новы, как приятны мне
Земные краски, страсти, звуки!
Мир после длительной разлуки
Душе дороже стал вдвойне.
И снова землю я пою
В ее цветенье первородном,
И в ликовании народном
Свою судьбу я узнаю.
С наивной детскостью поэта
Гляжу, краснея и скорбя;
Как мог я разлюбить тебя,
Моя зеленая планета?!
Как ты могла мне в блеске дня
Казаться грязной и постылой?!
Какой неведомою силой
Чаруешь нынче ты меня?..
Не я ль, мятежный, выходил
За обыденную ограду?
Не я ли горькую усладу
В своих мечтаньях находил?
Но, сделав вольную мечту
Своей послушною рабою,
Ваш облик заслонил собою
Миражных замков красоту.
И молодеющую землю
Я в этом облике одном —
И незнакомом и родном —
С восторгом трепетным приемлю.
Безумствуй, сердце, рвись и падай!
Когда же смерть тебя смирит —
Пусть истина твоя горит
Неугасимою лампадой.
1937
|
